Размышления о целостности в тайцзицюане, Часть 1

из журнала «Тайцзи — Душа Ушу» (Февраль 2016 года)

«Размышления о целостности в тайцзи-цюане», или
«О целостном подходе. Наброски»

Часть 1

Виктор Сяо (Сяо Вэйцзя)

Авторский перевод

Что такое свобода

Мой Учитель Мастер Ши Мин умел проделывать движения вспять, причем в обоих направлениях проделывал это в соответствии с нормами, целостность силы-цзинь при этом у него не нарушалась. Я пробовал проделать то же самое, у меня это плохо получалось. Невооруженным глазом можно было видеть, что Учитель в обоих направлениях придерживался каких-то правил, известных ему самому («известных его сердцу и ясных животу» — китайское выражение), и что движения он отрабатывал с необыкновенной въедливостью. Становилось очевидным, как нелегко давалось ему истинное гунфу. Совсем не так, как кажется многим, мол, как удобно, так и проделывается, эдак своевольно и как заблагорассудится, конечно же, нет.

Древнее высказывание «действовать по велению души, не нарушая правил» не означает слепой безалаберности и небрежности; конечная свобода — это свобода на основе досконального овладения «законом недвойственности субъективного и объективного», свобода единства внешнего и внутреннего, свобода растворения в природе и в естестве, свобода, отвечающая правилам: «Быть идеально подвижным и помехоустойчивым к выпадам напарника», «Делать выпады, достигать цели, производить точечные нажимы и контрудары, чувствуя полную свободу и беспрепятственность действия (и в себе, и в напарнике, как бы следуя самой свободе)», «Сохранять инициативу, подчиняясь напарнику», «Проявлять чудеса, используя смены выпадов напарника». Это такая свобода, которая требует сохранения безразличного равновесия между движением и покоем в целостном движении, при котором «Всё тело целиком — единая семья», то есть свобода, сохраняющая целостность силы-цзинь.

Касаясь свободы, Учитель Ши Мин открыл мне глаза на очень важную вещь, достойную всеобщих размышлений и постижения на непосредственном опыте. Однажды он проговорил следующее: «Если ты в стандартных упражнениях, в стандартном комплексе не найдешь свободы, то ты не найдешь свободы вообще. И наоборот, если ты в одном месте нашел свободу, то будешь знать, как искать ее в любом другом месте». А это значит, что комплекс тайцзицюаня (тайцзи-цюаня) и его правила — это своего рода опытное поле. Способен ли ты в базисных упражнениях, в процессе работы над комплексом, а затем и в жоу-шоу (туй-шоу) правильно расслабиться, нейтрализовать свои силовые и психофизические конфликты, искоренить всё лишнее внутреннее сопротивление (лишний расход энергии); способен ли ты взрастить в себе истинное внутреннее гунфу; решать боевые конфликты за счет взаимодополнения инь-ян, а не грубых силовых приёмов, и, управляя общей боевой ситуацией, включающей и себя, и напарника, «добиться победы без боя» — всё это решает, способен ли ты добиться психофизической свободы в движении. Если же путем неимоверных усилий ты не сможешь найти свободы даже в нескольких движениях, даже в одном комплексе, и дальше — в жоу-шоу, а тем более в свободной схватке по принципам тайцзи-цюаня, неужели ты ещё будешь мечтать о свободе в чём-то другом? Это уже будет бредовыми идеями. Мне кажется, что это и есть «познание напарника на основе познания себя» (Ван Юнцюань), это и есть гунфу тайцзи-цюаня, в этом же кроется смысл изречения Лао Цзы о том, что «пониманием обладает тот, кто познал себя; силен тот, кто победил себя» (приблизительный перевод автора). Такое же понимание можно распространить на все сферы нашего быта, работы и жизни.

Свобода не сваливается к нам с неба, она всегда результат системного овладения субъективно-объективным законом. Правила (нормы, стандарты) служат отправным пунктом, ведущим к овладению законами. Так же как, например, изначальное копирование в каллиграфии. Лишь набив руку в композиции и порядке, можно будет получить свободу импровизации, действовать как хочется, не нарушая правил, или «как заблагорассудится» (поверхностные люди без конца подчеркивают слова «как хочется», совершенно игнорируя следующие «не нарушая правил», что является отличным примером того, как люди своевольно манипулируют вырванными из контекста цитатами). Новаторство рационально и эффективно только на такой основе, иначе получится чепуха. Родоначальник нашей ветви Ван Юнцюань со всей ясностью подчеркивал, что «тайцзи-цюань глубок, но не мистичен, это не что иное, как отличный навык»; Ван Чжунмин подчеркивает, что «важно правильное направление, правильные методы и усердные занятия» — проще не выскажешься. И вот высказывание Учителя Чжу Чуньсюаня: «Мы только тем и занимаемся, что нащупываем невидимые правила». Когда я в молодости занимался гимнастикой, у нас были обязательные и произвольные комбинации, для обеих были стандартные критерии, это и были нормы и правила, конечно, внешние. Как в Пекинской опере, так и в балете, звучит поговорка: «Одна минута на сцене отражает десять лет работы вне сцены», чем больше красоты и легкости на сцене, тем больше было пролито пота вне сцены. Всё это подтверждает, что свобода приобретается на пути от правил к свободному владению закономерностями. В музыке, в живописи, в каллиграфии, в любом мастерстве высокого уровня наблюдается то же самое. Поэтому надеяться на приобретение свободы в обход правил — дело провальное. Понятие свободы у профанов обычно ошибочно, большинство из них пытается шагнуть сразу в небо, обойдя правила и законы, это сны средь бела дня, в результате они везде наталкиваются на глухую стену, на несвободу.

 

Тайцзи-цюань или тай«цзи»-цюань (слишком нетерпеливый-цюань — омонимы, игра слов)?

Почему нам трудно работать над комплексом, соблюдая правила? Потому что мы изучаем его слишком быстро, сердце (душа) не успевает успокоиться до невозмутимости, стоит шевельнуться, как возникает поспешность (нетерпеливость). И Ван Чжунмин, и Чжу Чуньсюань передавали мне рассказы Ван Юнцюаня. Тот говорил, что Яны долго выстаивали каждую позицию в статике. В тайцзи-цюане стиля У до сих пор выдерживается основной метод выстаивания позиций в статике, с последующей увязкой в слитное движение. Это значит, что сначала из каждой позы делается стойка уцзи-чжуан, затем между стойками происходит переход от одной к другой, приводящий к потоку движений. В процессе слитных движений в каждой их точке присутствуют и движение, и покой, то есть и уцзи, и тайцзи, а моментам смены движений уделяется особое внимание. Учитель Ши Мин очень подчеркивал, что надо проделывать комплекс в состоянии уцзи, что лишь при сонастрое движений и покоя будет целостность, только такое называется тайцзи-цюанем. Нам же при исполнении комплекса свойственны легкомысленность, нетерпеливость и поспешность. Мы не находимся в настоящем моменте (именно здесь и сейчас), не способны добросовестно и скрупулезно работать в самом процессе. Мы с самого начала торопимся завершить движение, поэтому у нас и получается «слишком нетерпеливый-цюань».

На самом деле замедленность в тайцзи-цюане не является самоцелью. Замедленность — это средство. Это делается для того, чтобы растянуть движение во времени, как бы поставить под микроскоп, под которым клетка движения атаки-защиты увеличивается во много раз. Это способствует углублению нашего сознания во все детали и тонкости движения и потоков энергии, и понимания на уровне осознанных ощущений. Это формирует способность всё время сохранять динамическую целостность, выражаемую в китайском языке как «всё тело целиком — единая семья». В быстрых движениях это неосуществимо без длительных тренировок. В отношении гунфу тайцзи-цюаня постепенное ускорение движений именно на основе их осознанного замедления, приводит к тому, что в реальном бою в кратчайшее мгновение можно будет одним приемом одолеть противника, «моментально нанести кровавую рану», причём именно за счет техники тайцзи-цюаня (а не его любого суррогата). При этом тайцзи-цюань проявляет сверхскорость, почти непостижимую, и всё потому, что техническое требование тайцзи-цюаня, это «начать вторым и прийти первым». Это одна из причин того, что я на базисном этапе все наши замедленные упражнения и «кормёжку (то есть обусловленный контакт)» называю «опытным полем», «экспериментальной лабораторией», «питомником»; и почему раньше «учеников тайцзи-цюаня десять лет не выпускали из ворот». Следует знать, что это были десять лет полнодневных тренировок! А что у нас сейчас? В самых отсталых любительских условиях, два раза в неделю, от силы четыре раза, по два-три часа за раз мы пытаемся овладеть высоким профессионализмом предков. Малый тигренок, сидящий на молоке и не растущий, не в состоянии справиться даже со щенком; мы же не потребуем, чтобы ребенок-молокосос пошёл в бой; мы же не потребуем, чтобы ребенок, водящий смычком по одной струне, сразу сыграл Бетховена; способны ли мы упражнение для пресса в лежачем положении напрямую использовать в поединке? Непонятно почему люди считают, что два-три года упражнений в тайцзи-цюане должны привести к непобедимости, иначе тайцзи-цюань бесполезен? История говорит нам, что, лишь выросши во весь рост и раскрывшись во весь цвет в лаборатории, или в питомнике, можно будет выходить во внешний мир. Затем, лишь пройдя в нём и дождь, и ветер, и бури, приобретя богатый опыт в реальных поединках с хорошими мастерами, можно стать настоящими Мастерами, такими как непобедимый Ян Лучань. Но даже великие мастера тайцзи-цюаня, обнаружив свои недостатки в реальных боях, тоже возвращались за их коррекцией к базису. Проходим ли мы сейчас такой рост?

Читать продолжение — Часть 2

 

из журнала «Тайцзи — Душа Ушу», февраль 2016 года

Статья на китайском языке: